Они наступали, мы вместе с Асанной отступали по осколкам от выбитого окна. Тесное кольцо гвардейцев вдруг образовало зазор, в котором стоял арбалетчик, с натянутой тетивой. Асанна взвизгнула, я развернулся к ней лицом. Верь мне.

Болт впился в мою спину, я вздрогнул, стиснул в объятиях Асю, и в то же мгновение вывалился наружу.

Глава 28. Древняя сила

Распахнуть крылья удалось перед самой землёй, этот миг помог избежать нам смерти. Ася не издала ни звука, пока мы летели к земле. Вцепившись в меня, она не закрыла глаз, до последнего смотрела на меня. Если умирать, так вместе с открытыми глазами.

Прижав лапы к телу, я чиркнул ими по брусчатке, и даже не заметил боли, потому что в одной лапе сжимал Асанну. Мне было всё равно, что случится во дворце, лишь бы спасти свою пару. Я шагнул бы за ней в любое пекло, не разорвав объятий. Я понял, что любил Асанну уже тогда, умирая, на поляне около заброшенной хижины.

Дракон распался на атомы, чтобы в болезненных судорогах собраться в монстра, из спины которого торчал арбалетный болт. Я стоял на четвереньках над Асанной, распластавшейся на камнях, всматриваясь в её расширенные от ужаса зрачки.

— Ты как? — мой рык был ужасен, горло монстра не предназначено для нормальных человеческих звуков.

От шока Асанна смогла только кивнуть. Для меня сейчас существовали лишь её судорожное дыхание и слезинка в уголке глаза. Высунув длинный язык, я провёл им по щеке Асанны. Она не отстранилась, наоборот, подняла руку и погладила мою бугристую морду. Я был безобразным монстром, но Асанна принимала меня любым, видела невидимое, чувствовала сердцем, а не глазами. Облик мутанта не мешал ей любить меня.

Сев на колени, я вывернул руку, рывком вытащил болт из гребня на спине и откинул его в сторону. Асанна вздрогнула, увидев кровавый наконечник, который я извлёк из себя. Болт попал в твёрдый нарост и, вроде бы, не повредил важные ткани.

— Дай посмотрю, что там.

Асанна села, заставляя меня лечь перед ней прямо на брусчатку. Из сумки, которая так и висела у неё на боку, она извлекла какие-то салфетки.

— Будет немного щипать.

Не привыкать.

Влажная ткань коснулась моей твёрдой спины.

— Лишь бы не яд, — прошептала Асанна себе под нос.

Захотелось усмехнуться. Если даже яд – переживу. Не в первый раз.

Асанна наклонилась и поцеловала мои жёсткие пластины на спине. Я – груда мышц, закованных в броню, вздрогнул, блаженно прикрыл глаза, негромко зарокотал как домашний питомец.

— Я не умею сшивать такие твёрдые ткани. Не знаю, стоит ли это делать.

Отрицательно рыкнув, я аккуратно взял когтистой лапой её ладонь, осторожно потёрся об неё щекой.

— Ты предлагаешь ничего не делать?

Ещё один мой утверждающий рокот. Асанна подняла салфетку, чтобы ещё раз осмотреть рану.

— Лунка уменьшилась, ткани восстанавливаются. У тебя идеальная регенерация.

Она вновь протёрла рану, капнула на неё какой-то жидкостью, обмазала клейким раствором, потом начала обрабатывать другие мелкие порезы. За её деловитостью не было даже намёка на отвращение к моему не самому приятному облику. Ей было плевать на то, как я выгляжу. Асанна касалась меня с нежностью, как раньше, как всегда. Под её руками моё тело полностью расслабилось и незаметно трансформировалось. Я очередной раз пересобрался в человека и открыл глаза.

Асанна наклонилась, провела носом вдоль моей спины, сканируя запах, облегчённо вздохнула и посмотрела на меня. Она ещё и по запаху определяла состояние человека. Уникальная лекарская особенность.

— Знаешь, я поняла, почему Мара не хотела нас отпускать. Наверное, мы могли погибнуть вчера.

Мы могли погибнуть и сегодня, зачем об этом говорить.

Я перевернулся на спину, притянул Асанну к себе, купаясь в свете её глаз, впитывая её улыбку, желая дотронуться губами до её губ.

Сверху раздался громогласный драконий рык, и шум битвы, которая не прерывалась ни на минуту, стих.

— Мне кажется, я узнала голос.

— Искра?

Надеюсь, она наведёт там порядок. Права была ведьма, моё вмешательство, кажется, было излишним.

— У неё железная выдержка, она всех угомонит.

Рёв алой драконицы раздался над самой головой, а потом послышались выстрелы, грохот, посыпались камни, куски дерева, осколки стекол. Разрушив стену с верхнего этажа вырвалась алая драконица.

— Стреляют сволочи, — вскрикнула Ася, — она могла поубивать там всех.

Я проследил за рваным полётом Искры, которая на бреющем полёте ушла за атриум, видимо, ища, где безопасно приземлиться.

— Соня удержала драконицу, — сказал и тут же подумал, значит, и я смогу. Никогда Мир не попадал в поле огнестрелов, но в подкорке сознания было выбито правило, что дракон сходит с ума от звука огнестрелов. Дракон перестаёт контролировать себя и разносит всё вокруг.

Он не управляем, отключается его внутренняя система даже собственной безопасности. Дракон может переломать себе крылья, свернуть шею, он находится в состоянии неконтролируемой паники. Как человек, который несётся к обрыву и прыгает, не осознавая смертельной опасности. В такое же состояние приходит дракон, он сходит с ума и ничего с этим нельзя сделать. Чтобы усмирить его, есть только один способ – убить дракона.

Но Соня преодолела. Она разрушила лишь часть стены и вырвалась из дурмана безумия. Значит, возможно, совладать с сознанием дракона.

Оглянувшись вокруг, я понял, что немного забылся, пока Ася обрабатывала рану. Дым вокруг почти полностью развеялся. Стало хорошо видно, что делается вокруг, и мы так же хорошо видны противникам. Оставлять Асанну я больше не хотел ни под каким предлогом. Брать с собой – рисковать её жизнью.

Тело прошило короткой конвульсией. Передо мной снова был смертельный выбор. Мужчина приходит в этот мир, чтобы защищать, быть опорой, твердыней, каменной стеной для своей женщины. Он воин, защитник, оплот стабильности и безопасности. Жизнь именно так распределила роли, и я готов взять на себя ответственность за свою женщину.

Вопли наверху усилились. Объяснять некогда

— Я сейчас обернусь.

— Добромир!

Асанна вцепилась в жилетку побелевшими пальцами. В её взгляде я прочитал всё, что она хотела сказать: «не делай этого», «боюсь», «там смерть», «хочу с тобой». Я коротко поцеловал её в нос.

— Полетим вместе.

Асанна отбежала в сторону, откинула сомнения прочь моя храбрая девочка. Теперь она не боялась, понял я в ту минуту, когда на площади, раздувая бока, встал Мир.

Я присел на лапы, распустил крыло, чтобы Асанне легче было добраться до места на спине ближе к шее. Железы секреции выскочили из подбрюшья, обхватив тело моей женщины. Мало ли какие кульбиты придётся совершать, я должен быть уверен, что она крепко привязана ко мне.

Мир, скребнув когтями по каменной плитке, оттолкнулся и начал неторопливо вертикально взлетать. Для дракона высота была минимальной, разгон брать негде. До разрушенной стены я поднялся быстро и, вцепившись когтями передних лап, оглядел поле боя.

В центре бойни я увидел Мечислава, Эрвина, Вериглу и их соратников, сражавшихся плечом к плечу. Отлично вооружённых гвардейцев было больше, они пытались взять повстанцев в кольцо, окружали, теснили их.

Мой рык заставил всех замереть, в тот же миг в зале раздались оглушающие хлопки огнестрелов. Мир взревел, всем телом, бросившись вперёд. Толпа резко отхлынула от окна. Они знали, дракон не будет разбираться кто свой, кто чужой. Кровь в жилах вскипела за миллисекунду.

— Не стрелять! Не стрелять!

Но было уже поздно. Наклонив лобастую голову, я втиснулся в проём, рёвом разнося уцелевшие стёкла в окнах зала. Растоптать, уничтожить – вот чего жаждал дракон. Они нарушили правило! Волна гнева ударила в голову, разнеслась ядом по телу. Убить всех! Убить! Я стиснул зубы, чтобы не выпустить огненную струю огня, который рвался из глотки.

Асанна жалобно вскрикнула, почувствовав вибрацию моего тела, вцепилась пальцами в гребень. Плети держали её за пояс, она не могла сдвинуться, но пыталась склониться ближе ко мне.