— Где родник? Хочу застирать рубаху и попить. — Жажда всё сильней мучила меня.

Не обращая внимания на мои слова, ведьма из глубокого кармана вытащила льняной затрапезный мешочек, встряхнула его, развязала тесемки у горловины.

— Вытащи, — старуха протянула мне открытый мешок.

Что? Погадать? В эти фокусы я давно не верил.

— Возьми руну!

В мире кругляшей привычные слова, действия, реакции меняли смысл словно перевёртыши. Стерев с глаз мутную пелену, которая почему-то не стиралась, запустил руку в мешочек, пальцы коснулись деревянных, хорошо отшлифованных плашек. Сердце неожиданно отозвалось дрожью, засбоило. Кажется, в этом лесу я размагнитился окончательно. Столько реакций тела у меня давненько не было. Где, спрашивается, моё хвалёное спокойствие?

Оставил в ночном лесу

Слегка помедлив, я вытащил руну, посмотрел на неё. Черная закорючка-знак.

— Дай. — Ведьма протянула ко мне тёмные заскорузлые пальцы.

И чего я надумал. Просто гадание. У нас некоторые тоже этим пробиваются и живут весьма неплохо. Ведьма зависла, а я думал о том, что сам выгляжу подобным образом, когда иной раз погружаюсь в себя.

Сколько ждать? Где родник? Избушки всегда ставят рядом с источником воды. Мысли о ней стали нестерпимы. Мне чудился огромный океан, который почему-то был не в силах утолить мою жажду. Колени подкосились, я сел на ближний пенёк.

Старуха хмуро зыркнула на меня будто я королевский трон занял. Может у неё все пеньки именные?

— Что показывает руна?

— Тебе не понравится.

Странно, что мне хоть что-то должно здесь нравиться.

— В какой стороне родник? Я принесу воды.

Дико до боли мучила жажда. Ведьма по-птичьи наклонила голову на бок, а у меня по позвоночнику побежали мурашки.

— Яд в игле. Давно был запрятан.

— С истёкшим сроком годности? — я даже нашёл силы пошутить.

— Но противоядия не знаю. Зови своих. Ты возвращаешься.

Мысль ужаснула.

— Испугался?

Старуха вдруг дребезжаще захохотала. У меня мозг поплыл от её смеха. Значит, не умираю? Ведьма перестала смеяться и вперилась в меня пугающим до жути взглядом. По её лицу я понял, что не хочу слышать то, что она скажет.

— Домой тебе надо. Чуешь, нет? Я не смогу помочь.

***

У меня такая жажда, что я ни о чем кроме воды уже не думал.

Ведьма, не моргая, смотрела на меня. Реальность распадалась на фрагменты. Или это моя фантазия? Я словно нырнул в другой мир, и не факт, что смогу выбраться.

— В твою кровь проник яд. — Ведьма наклонилась ближе, она напоминала зловещего призрака, явившегося предсказать мою незавидную судьбу. — Ты можешь умереть. Кругляшам не нужна твоя смерть.

Тошнота подкатила к горлу. Болезненная судорога готовилась скрутить тело. Я часто задышал.

— Ты пришёл с дурными намерениями, поэтому дракон отравил тебя.

Очертания ведьмы плавали в глазах, голова кружилась. Сейчас я бы не дошёл и до опушки леса. Язык онемел и, распух, я не мог ответить. Мир вокруг подёрнулся рябью. Я цеплялся взглядом за ведьму, но её очертание затягивало пеленой. Земля уходила из-под ног, я проваливался вниз, судорожно пытаясь зацепиться за что-нибудь, остановить падение, на самом деле свалился на бок и не мог шевельнуть даже пальцем. Мозг хватался за любую возможность избежать катастрофы, но терпел поражение. Ещё минута, и тьма укрыла меня с головой.

— Смотри на меня.

Голос ведьмы пробился через вату сознания, я открыл глаза. Земля уже остыла, спина замерзла, я ведь снял рубаху. Старуха сидела на пеньке рядом со мной и курила трубку. Белесый дымок выполз из тонких старческих губ. Ведьма прикрыла глаза от удовольствия.

После нескольких затяжек, она протянула трубку со стёртым мундштуком мне.

— На.

Старуха выглядела чрезмерно безмятежной, расслабленной. Не отрывая взгляда от ведьмы, я слабой рукой принял трубку и вложил мундштук в зубы. Затянулся. Выпустил дым, медленно затянулся ещё пару раз.

— Хватит.

Ведьма выдернула трубку из пальцев. Ощущения изменились. По телу растеклось тепло, окаменевшие мышцы расслабились, блаженство наполнило душу. Я бездумно посмотрел на небо. Солнце неторопливо сползало на ночёвку, просачиваясь через ветви деревьев угасающим костром. Было душно, но гораздо лучше, чем днём. Забылось, зачем я здесь, и что сказала ведьма. Серым воздушным замком я проплывал по темнеющему небу, чувствуя себя легко и свободно, словно исчезла сила притяжения.

Кажется, я мог так лежать бесконечно, но физиологические надобности никто не отменял. Пришлось кое-как собраться с духом. Поднялся, натянул рубаху, жилет, куртку, незаметно проверил стилет в портупеи, значит, старуха в вещах не рылась, на ватных ногах потопал за ближайшие деревья. Ведьма, всё так же сидя не пеньке, ждала меня. Дурман, в который придал мне сил, понемногу рассеялся.

— Очухался?

— Гораздо лучше.

Каким же я был дураком, представляя переговоры с кругляшами подписанием бумаг, скреплённых гербовой печатью, которая лежала в походном мешке.

Ведьма, наверное, думала, что я совсем слабак, то в обморок грохнулся, то после трубки мира «завис». Зря тревожится. Со мной всё в порядке, я даже успел после бабкиного табачка привести мысли в порядок. Вот только…

— Воды…можно.

— Пей.

Недалеко стояло ведро, почти до краёв наполненное водой. В ноздри ударил запах мочи. Да, она издевается. Ведьма!

— Дурак! — грубо одёрнула старуха. — Это в тебе яд говорит, а вода свежая из родника.

Ведьма подошла к ведру, черпнула ковшом, напилась. Тонкая струйка воды потекла по её подбородку, меня затошнило, желудок скрутило спазмом. Что за мерзость! Чтобы успокоить рвотные позывы, я отвернулся. Где бы водички достать? Я готов был ползти на пузе к источнику.

— Болезный, зови своих. Дело худо.

— У меня нет говоруна. Мы договаривались не брать.

— Договаривались, — презрительно бросила ведьма.

О чём это она?

— Ищи, где твои договорщики спрятали. Надо сделать вызов. Быстро!

Слабыми руками я вытряхнул на землю вещи из походного мешка, тупо пялясь на них. Раньше легко бы сообразил, а сейчас какой-то кисель в голове. Если ведьма говорит, что у меня есть связь, значит, она есть. Её куда-то запрятали, просто надо найти.

— Добромир! — голос ведьмы выдернул из транса.

В горле песок, в голове туман, в глазах двоится.

— Не знаю…

Зачем я прилетел сюда? Что я должен был сделать? Заключить мировую. Поворошил вещи ослабевшими руками, взяв в руки плоскую круглую коробку с печатью,

со всего маху ударил её рукой, а потом всей тушей упал боком на землю с одной-единственной мыслью.

Я сошёл с ума

***

Мокрое жесткое нечто ползало по лицу, корябало щеки, лоб и нос, странным образом приводя в чувство. С закрытыми глазами я наслаждался этим колючим массажем. Ещё бы утолить жажду, и я самый счастливый человек на свете. Открыл глаза. Надо мной морда Грома и его язык-терка на моём лице.

Слабой рукой я отодвинул лобастую башку.

Гром фыркнул, и его место заняла Асанна, тревожно заглядывающая в глаза сверху вниз.

— Пришёл в себя?

— Пить.

Асанна приподняла мою голову и придвинула к губам кружку с чем-то черным.

— Что за…дрянь

— Вода с антраксом. Помогает выводить яды.

Черная вода вызвала почти сразу рвотные позывы, мотнул головой, пытаясь уклониться от кружки.

— Тебе станет легче. Сделай глоток.

Настойчивость Асанны обернулась для меня спазмом желудка, который по ощущению вывернулся наизнанку. Два несчастных глотка воды, и я опять корчусь в траве. На лицо опустилась мокрая холодная тряпка, прошла по губам и подбородку. И не брезгует же. В груди пекло, горло саднило, дыхание успокаивалось с трудом.

— Тебе нужна не вода.

— А что? Моча?

Идиотская попытка пошутить. Шуткой я пытался скрыть свою неловкость, стыдно было лежать неподъёмной колодой перед девушкой

— Дурак!

— Где я?

— В приюте охотников.